– Чего? – потупленно буркнул он.

– Базар есть.

– Да?

– Зовут тебя как?

– Шайба.

– Ты чего, меньжуешься, Шайба? Грибка боишься?

– Да нет, чего бояться?

– А чего в глаза мне не смотришь? Ты в глаза мне смотри. Я не жених, а ты не красна девица, чтобы глаза прятать...

– Да не прячу я глаза...

– А я говорю, что прячешь!

Шайба совсем не прочь был провалиться куда-нибудь под землю. Лишь бы только не стоять перед Родионом, не разговаривать с ним с глазу на глаз. Да, он признает его авторитет. Да, он знает, что вор в зоне – это свято. Но он боится примкнуть к Родиону. Потому что Грибок его по головке за это не погладит. Разве что только утюжком... Ох как не хотелось ему быть меж двух огней.

А Родион как раз и собирался перетянуть его на свою сторону. Нужно было усилить свой лагерь и при этом ослабить неприятельский.

– Грибок – беспредельщик...

Родион смотрел на пацана в упор, исподлобья. В каждом его слове – тяжесть металла. Это называется давить на психику.

– Ты, Шайба, вместе с ним. Поэтому ты тоже беспредельщик. Грибок знает, чье мясо сожрал. Он знает, что рано или поздно его поставят на понятия. И ты знай, что вместе с ним на правилку поставят и тебя... Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два...

– Какой срок?

– Шестерик вкатали. За разбой. Два уже отмотал. Еще два осталось...

– На условно-досрочное тянешь?

– Угу.

– А вытянешь?

– А чего?

– Ты разве не в отрицалове?

– В отрицалове... Но на путь исправления все равно встал. Но чисто по бумагам... У Грибка все схвачено. Он всем УДО сделает. И нам, и себе. Хозяин у него знаешь где?

Шайба крепко сжал кулак.

– За какое место держит?

– Да за яйца его держит. И хрен отпустит... Я же говорю, у Грибка все схвачено...

– А если конкретно?

– А-а, все равно все узнаешь. Или уже знаешь... Ты же это, в курсах, какой товар зона производит. У нас же типа завод железобетонных изделий. Товар ходовой, не базар. Поэтому и план конкретный. Налево много не пустишь. А жить всем хорошо хочется. Ментам тоже... Короче говоря, у Грибка договор с хозяином...

– Можешь не продолжать, – криво усмехнулся Родион. – И без того все ясно. Грибок на мужиков давит, жизни им не дает, чтобы они и план выполняли, и налево запрягались. Так?

– Ну да.

– Только левака не так уж и много. Можно делать больше, но в ущерб плану. Перед казной у хозяина свои отмазки, так? Так. Мужиков, конечно, чморят. За то, что план не выполняют. Башляют копейки, отоварка в ларьках почти нулевая, жратва пустая. От такой жизни загнуться можно. Загибаются мужики, ну и ладно. Лишь бы только не возникали. А они и не возникают. Ропщут, но не возникают. Потому что есть беспредельщик Грибок. Он быстро заткнет рот любому. Всех в страхе держит. И сам внакладе не остается. И хозяину хорошо. Все сыты, все довольны, только мужикам хреново. Но так для Грибка – мужики быдло... Я что, не прав?

– Я же говорю, что ты и без меня все знаешь, – потупился Шайба.

– Не знаю. Просто догадываюсь... А знаю я точно вот что. Это мужиков можно закошмарить. А с ворами этот номер не пройдет. Грибок настроил против себя серьезных людей. Кончилось его время. Я хочу миром с ним договориться. Чтобы беспредел в зоне прекратился. Не выйдет миром, будет война. А война никому не нужна...

– Это, может, мне передать ему чего?

Шайба готов был стать посредником. Лишь бы только не становиться прямым пособником Родиона. Слишком крепко привязал его к себе Грибок. И его самого, и ему подобных. Да, непросто придется Родиону. Большие испытания ждут его впереди. А воровская братия ждет от него победы.

– Нет, ничего передавать не надо. Сам с ним поговорю...

Родион отпустил Шайбу, вернулся на свою шконку, лег. Прождал до самого утра. Грибок так и не появился. Впрочем, так оно и должно было быть.

Начальник оперчасти смотрел на Родиона угрюмо, исподлобья. Лицо ничего не выражало, но пальцы нервно теребили карандаш. И взгляд нет-нет да и срывался с прямой линии, падал на раскрытое личное дело.

– Какие-то проблемы, начальник? – с плохо скрытой насмешкой спросил Родион.

– А как ты сам думаешь, есть проблемы или нет?

– Жираф большой, ему видней... Зачем позвал, начальник?

– А ты не догадываешься?

– Неужто вербануть хочешь? Так не получится...

– А если получится?

– Получится. Как только рак на горе свистнет, так и получится... Не гони порожняк, начальник. Дело говори, да.

– С твоим личным делом ознакомился. И звонок телефонный был.

– И ты, гражданин начальник, все про меня знаешь. Честь тебе и хвала за это.

– Зачем паясничаешь, Космачев? Настроение хорошее?

– Нет, настроение у меня как раз паршивое. Кормежка мне здесь не нравится. Люди в поте лица вкалывают, жилы рвут, а их на голодном пайке держат...

– Это не твое дело.

– Ошибаешься, начальник. Это как раз мое дело.

– Ну да, ты же у нас вор в законе. Тебе все надо... Только не в ту колонию ты попал, чтобы порядки свои устанавливать. Ворам здесь ничего не светит, так и знай. Царь у нас – Начальник Колонии, а бог – Правила Внутреннего Распорядка...

– А я так сразу и понял. А кто у вас тут за дьявола?

– Не твое дело... В общем, я тебе сразу предупреждаю, не лезь туда, куда не просят. Нос может обгореть. И не только нос...

– Это предупреждение или угроза?

– И то, и другое.

– Не пугай пуганого, начальник. Зря тратишь время.

– А ты настырный.

– Положение обязывает.

– И меня положение обязывает. С такими, как ты, бороться...

– Это не положение тебя обязывает. Это хозяин тебя обязывает. И кое-кто другой с погонялом Грибок... Думаешь, не знаю я вашу кухню? Знаю. Очень плохая у вас кухня. Одни о-очень хорошо кушают. А пахари горбушке сухой рады...

– За мужицкую справедливость радеешь? Так я тебе и поверил. Не надо мне ля-ля вправлять. Ты как тот кандидат в президенты. Пока на место метишь, все во благо народа. А как смотрящим станешь, так и похеришь все...

– А ты думаешь, стану?

– Вряд ли. Дело в том, что есть немало способов снять с выборов твою кандидатуру.

– Подскажи хотя бы один, пока не началось.

– Почему вы, гражданин Космачев, дерзите должностному лицу, почему обращаетесь к нему на «ты»?.. Для начала за неуважительное отношение к начальству получите трое суток штрафного изолятора.

– Ну вот, началось... Грибок будет очень доволен, гражданин начальник. Благодарность объявит...

– Пятеро суток!

– О! Да это на денежную премию тянет!

Майор побагровел, вызвал конвой. Родиона повели в штрафной изолятор. Он почему-то с самого начала знал, что разговор с кумом этим и закончится.

Глава четвертая

Как знал Грибок, что его спокойной жизни приходит конец. Рано или поздно это должно было случиться. Своим поведением он никак не вписывался в нормы воровского закона. А воры – это не воспитатели из детского сада. За плохое поведение они не пожурят, а выпишут блатную санкцию.

Да, у него здесь свои порядки. В этой зоне он и царь, и бог. Хозяин и кум у него на прикорме и должны плясать под его дуду. Должны и пляшут. Пока пляшут... А если вдруг перестанут плясать? Что тогда?.. У него под рукой крутая команда. Два десятка отборных бойцов. Никакой вор к нему не подступится. Но ведь бойцы эти не с луны свалились. На воле они, может, и отрицали законы уголовного мира. И в зоне они плюют на воровские традиции. Но ведь до зоны они все побывали на тюрьмах, на пересылках. Они отлично знают, что есть воровское братство. И еще лучше знают, как нужно вести себя в присутствии законного вора.

Вчера случился первый облом. Грибок знал, что к ним по этапу прибыл вор в законе. Кум информацией поделился. А вот бойцы его этого не знали. Поэтому должны были сделать из Космача бифштекс. Но не выгорело дело. Космач сам двоих уделал. И на ночном разборе круто себя поставил. Дрогнули перед ним пацаны, не решились пустить его в замес. Космач забил стрелку. И не где-нибудь, а на своей территории. Грибок сам должен был явиться к нему на поклон. Борзой. А борзых надо учить.